Заслуженный юрист России, основатель театра «Неформат» Михаил Барщевский в интервью НСН объяснил, почему не боится ставить остросоциальные и злободневные спектакли, но при этом не считает себя режиссером.

26 сентября в Москве спектаклем «Неформат» открылся новый сезон одноименного театра. Спецкор НСН выяснил взгляды на сегодняшний театр знатока телешоу «Что? Где? Когда?».

- Многие российские театры и режиссеры сегодня стараются избегать современных, острых, проблемных тем. А почему вы не боитесь заявлять острые социальные темы в своих пьесах?

- Я им очень благодарен, что они боятся, потому что они освободили золотую жилу с точки зрения творчества. Когда я прихожу в театр и вижу спектакли про жизнь древних римлян, средневековых рыцарей или даже русских помещиков, то у меня возникает вопрос: а ко мне это все какое имеет отношение? Мне отвечают, что есть общие, вечные ценности. Стоп, ребята, зачем вы после Шекспира пишете хотя бы строчку? Шекспир уже все ценности описал. Когда я пишу о тех же ценностях на современном материале, причем не про западную или китайскую, а про нашу, отечественную жизнь, это зрителя моментально берет за живое. Я очень люблю выражение: «А что ты боишься по телефону говорить, мы же не Родину продаем». Когда я пишу какие-то остросоциальные вещи, я же не Родину продаю. Мы что, вернемся к агитпропу ЦК КПСС, что у нас все хорошо, все хорошо, а потом страна рухнула? Зачем нам это нужно! Страусиная политика? Голову в песок - и все в порядке?

Конечно, многие ходят в театр получить удовольствие, развлечься, отдохнуть, повеселиться, посмеяться. Имеют право. Такой театр тоже нужен, просто это не мой театр. Во-первых, я это не умею делать, а во-вторых, мне это не интересно. У меня есть мелодрама, она идет в Театре на Трубной – в соавторстве с Екатериной Кретовой мы сделали «Женское счастье». Да, три года на полных аншлагах, все довольны, там блестяще играет Валерия Ланская, Дмитрий Астрахан очень хорошо поставил спектакль, все прекрасно. Ну хорошо, написали, а дальше что? Глаголом жги сердца людей! Это не я сказал, но стараюсь этому следовать.

- Кого бы вам хотелось заполучить в свои пьесы, с кем бы хотелось поработать?

- Когда я пишу, у меня есть образ конкретного актера, но не факт, что он согласится играть. Не хочу никого обидеть, поэтому назову только несколько имен. Первый - это Женя Князев, второй - Алексей Гуськов, третий - Игорь Верник. Из актрис мне было бы очень интересно поработать с Юлей Пересильд, она гениально разная. Я очень люблю Леру Ланскую, считаю ее очень талантливой драматической актрисой, хотя все ее знают, как актрису мюзиклов. Не знаю, смогу ли что-то написать под Юлю Рутберг, но это мощно.

- Планируете ли вы приглашать каких-то известных, уже знаменитых режиссеров, которые бы ставили ваши пьесы? Чьи работы вам импонируют?

- Сегодня у нас многие режиссеры почему-то считают, что их задача - создать свое произведение. Да ну его, автора, черт с ними, с актерами, актеры - всего лишь краски, которыми я рисую. Я считаю, что это принципиально неправильный подход. Я вообще себя режиссером не считаю, я просто помогаю актерам понять текст, донести его, расставить правильные акценты. Поэтому у меня практически нет декораций, у меня актерский театр. Я стараюсь не мешать актерам, а не использовать их для того, чтобы все видели - какой же он гениальный, как он придумал все это! Да не надо ничего придумывать, автор пьесы уже придумал. Хочешь придумать - сядь и напиши.

- Расскажите о ваших творческих планах, ждать ли нам новых спектаклей?

- У меня есть четыре спектакля, еще два я буду сейчас ставить. Одна постановка называется «Проститутка», другая - «Наркоша», про парня, вышедшего из рехаба, и его мыслях. Есть еще третья постановка, но к ней я пока никак не подберусь, нужно еще одного актера найти. Это история про то, как три друга летят в самолете, их четвертого друга убили 25 лет назад, и выясняется, что убийца – один из них. Им надо выяснить здесь и сейчас, кто его убил.