Единственный обвиняемый по делу о катастрофе пассажирского самолёта SSJ 100 в аэропорту «Шереметьево» 5 мая 2019 года, командир воздушного судна Денис Евдокимов впервые дал интервью журналистам. В нём он рассказал, что после попадания молнии электрическая система дистанционного управления самолётом отключилась, чего обычно не происходит, а потом механика преподнесла новые неприятные сюрпризы.

Евдокимов рассказал корреспонденту «Ленты.ру», что после отключения автоматики самолёт полностью перешёл в ручной режим управления, который пилоты отрабатывают только на тренажёрах. Управление «Суперджетом» в тот день сильно отличалось от того, как это обычно бывает на тренажёре, отметил пилот.

Продолжать полёт в Мурманск он не мог, говорит Евдокимов: управление в режиме direct mode возможно только на небольших высотах, а значит, увеличился бы расход топлива и его бы не хватило. Пришлось возвращаться. Тот факт, что перед посадкой в «Шереметьево» он не стал сбрасывать топливо и садился с полными баками, то есть с перегрузом, пилот объяснил опасностью полной утраты контроля над управлением из-за воздействия электрического заряда, по-видимому, превысившего сертификационные величины.

«При выполнении посадки отклик воздушного судна на управляющие воздействия стал обратным, то есть при отклонении ручки управления на себя воздушное судно не поднимало нос, а опускало его, и наоборот», - рассказал Евдокимов. При такой реакции системы решение в последний момент набрать высоту и уйти на второй круг могло бы привести к крушению, и не выжил бы никто, полагает пилот.

По словам Евдокимова, его коллеги сталкивались с некоторой неустойчивостью «Суперджета» в этом режиме. Он считает причиной катастрофы и гибели людей несоответствие нормам летной годности — производителю следовало доработать самолёт. Как отмечает Евдокимов, при соответствии нормам шасси должны были безопасно подломиться, а они проломили топливные баки. В результате самолёт вспыхнул, и часть пассажиров не успела выбраться из салона.

В апреле Следственный комитет заявил, что единственным обвиняемым по делу о катастрофе остаётся Евдокимов. По версии СК, он осуществил грубую посадку на взлётно-посадочную полосу, а его дальнейшие действия, «совершенные с нарушением установленных правил, повлекли разрушение и возгорание самолета».

Опрошенные НСН эксперты считают обвинения в адрес Евдокимова несправедливыми.

«Надо предъявлять обвинения к самолету и к компании, которая его разработала. Нарушено самое главное правило проектирования самолета – конструкция топливного бака не должна разрушаться из-за поломки стойки шасси», - говорил в беседе с НСН заслуженный конструктор России Алексей Игнатов.

Межгосударственный авиационный комитет (МАК) должен был определить, как попадание разряда молнии повлиял она дальнейшее развитие событий, подчеркивал в эфире НСН экс-замминистра гражданской авиации Советского Союза, заслуженный пилот СССР Олег Смирнов.

«Вывод (следствия - прим. НСН) таков, что удар молнии вывел из строя электронное оборудование, и когда пилот решил изменить угол наклона самолета — у него не получилось. Тогда он дал максимум на себя, потому максимум от себя. Так джойстиком не пилотируют, и командир это прекрасно знает. Это миллиметровые движения! Это говорит о том, что были какие-то неполадки в авионике и в системе, которая установлена на SSJ-100», - отметил он.

МАК и органы следствия так и не заинтересовались фактом воздействия на самолёт атмосферного электричества, и в материалах дела об этом нет ни слова, говорит Евдокимов. «Могу предположить, что такой обход важного факта связан с исключением риска для репутации производителя Superjet», - полагает он.

При крушении самолёта SSJ 100 в «Шереметьево» погиб 41 человек из 78 находившихся на борту. Евдокимов выразил сожаления и попросил прощения у пострадавших и тех, кто потерял близких, за то, что стал участником этой трагедии.