Депутат Законодательного собрания Петербурга Виталий Милонов в эксклюзивном интервью НСН рассказал о своей белой Lada Vesta, туристическом потенциале северной столице, российском роке, а также о причинах, по которым он не может покинуть ЗакС.

- Виталий Валентинович, 2016 год обещает стать сложнее, чем 2015-й. Минэкономразвития ожидает серьёзный спад в экономике. Каковы ваши прогнозы?

- Мы живём в системе патернализма: всё время пытаемся спрятаться за какого-нибудь дядьку, ждём, что какие-то метафизические силы в Кремле, администрации президента вдруг нажмут на какую-то кнопку, которая что-то по-другому сделает. Состояние малого бизнеса в нашей стране, вернее отсутствие этого состояния, ярко показывает, что уровень частной инициативы очень низкий. Хватит делать из нефти священную корову, она больше такой не является! Мы – великая страна, которая может сама себя обеспечивать практически любыми видами товара.

- Разве наша промышленность сейчас на это способна?

- Нашей промышленности сейчас особо нет. Экономика мегаполиса обеспечивается на 70% малым и средним бизнесом. Можно с удовольствием отмечать, что у нас открылось сельхозпроизводство с миллионом свинушек, только кормят страну миллион частных хозяйств, которые выращивают понемногу куриц, гусей и уток, цесарок, которые и обеспечивают не только продовольственную безопасность, экономические показатели, но и социальную защиту. Малое предприятие – это не только экономический фактор, а ещё и фактор соблюдения и воспитания неких этических норм. Этика большой корпорации цинична и жестока по своей сути. Этика отношений внутрисемейного предприятия совершенно другая. Это доверие, взаимопомощь, близкие и дружеские отношения. У нас сейчас процветающая этика McDonalds, Духless, представительских седанов, стекла и бетона.

- В России начал подниматься автопром. Перед Новым годом вы купили Lada Vesta. Вы её опробовали?

- Я уже проехал тысячу километров. Её надо прокачать дополнительно, человеческую музыку поставить. То, что там стоит в виде музыки, это не производство АвтоВАЗа – они на стороне заказывают. Наши друзья китайцы музыку хорошую делать не могут. Очень мучаюсь. Люблю, когда хороший звук. Вообще это первая русская машина, которая ездит как «обычная машина».

- Россия научилась наконец-то делать автомобили?

- Выхода нет. Использование русского автомобиля – это всегда компромисс: зато недорого, зато всё наше. Ты сам себе создаёшь какое-то утешение: зато мой дедушка на такой же ездил. Я езжу и не вижу в её ценовом диапазоне практически никаких недостатков. Любая машина, которую ты покупаешь за 600-650 тысяч рублей, это не Mercedes за 2 миллиона рублей. Mercedes лучше Жигулей. Каюсь, но я считаю, что немецкий пассажирский автопром – лучший в мире. Немецкий автопром выпускает совсем другие машины. Mercedes просто не выпустит машину за 600 тысяч, потому что у них даже самая микроскопическая скорлупка Smart Fortwo стоит дороже в полтора раза, чем Lada Vesta. Но для меня это было абсолютно новое чувство, что люди смотрят на неё с некой гордостью.

- Вы на ней в ЗакС ездите?

- Да. У нас тут, кстати, был сильнейший снегопад. Решил, что поеду на Lada Vesta. И, знаете, она нормально по снегу едет! Её никуда не ведёт, не носит. Надо помнить, что у нас есть скоростные ограничения в стране, соблюдение которых делает твою езду гораздо более безопасной.

- В конце прошлого года в РПЦ произошла громкая отставка протоирея Всеволода Чаплина. Сейчас он общается исключительно с оппозиционными СМИ. Что его ждёт? Он теперь в оппозиции патриарху.

- Я читал несколько его интервью. Мне нравится вообще, что произошло, потому что благодаря этому отец Всеволод стал общаться с аудиторией, которая раньше была закрыта для церкви. Читатели оппозиционных СМИ оставались без кормления. А тут отец Всеволод на понятном им языке объясняет какие-то вещи, даже либералы начинают его уважать. Я не видел, чтобы он критиковал лично патриарха. Он высказывает свои предположения по оптимизации работы патриархии. Я всегда считал его человеком думающим, совершенно не тем, каким он казался на публике, и я рад, что сейчас он это проявляет. Самое главное – не уходить куда-то дальше. У нас церковь, как подлинный букет православия, состоит из васильков, ромашек, а где-то для оформления нужна и осока. Подлинная красота православия заключается не в «Чёрном квадрате» Малевича, а в полной палитре и гамме ярких красок.

- Отец Всеволод заявил о кумовстве в РПЦ и предложил ввести выборность на некоторых церковных должностях.

- Протоиерей Всеволод Чаплин знает гораздо больше, чем я, простой иподиакон. По духовному посвящению я - чтец. Считаю, что демократией многие вещи могут быть уничтожены. Да, система недемократического управления, которая существует, многим не нравится, но именно благодаря тому, что наша церковь не раздираема этими дискуссиями. Иподиакон – это тот, кто помогает епископу. Я очень душевно отношусь и к епископу, которому я помогаю, и к моему духовнику отцу архимандриту Иринарху в Петербурге, но во время службы у нас там демократии нет. Если епископ не прав и заставил тебя делать что-то не то, ты не должен ему возражать. Это как в армии – если солдаты начнут возражать своим офицерам, то армия развалится.

- Вы не хотели бы уйти из политики и посвятить себя церкви и Богу?

- Если бы у меня была такая возможность…Просто некоторые вопросы, которые я решаю, мои коллеги решать не хотят, а они нужны для человеческих задач, которые находят поддержку у верующего населения. Я был бы рад, если бы появился нормальный депутат, который был бы лучше, чем я. Я мечтаю написать прошение патриарху, чтобы стать священником, настоятелем какой-либо церкви, общаться с прихожанами. Для меня это была бы высшая награда. Я обычный региональный депутат. В Москве никого не знаю. Но я считаю, что где бы мы ни находились, обязаны не допускать одной большой ошибки.

- Может, стоит задуматься о работе в Госдуме? Вас туда возьмут с руками и ногами.

- Возьмут за ноги и желательно вперёд. В Думе я работал два года – в 1994 и 1995 годах. Это были замечательные времена, нам нечего было есть, покупали сосиски в переходе под Охотным рядом. Москва 1994 года – это два мира. Один мир наворовавших, а другой - тех, кому просто нечего было есть. Считаю, что в Госдуме место для серьёзных людей с комплексным мышлением, которые могут на себя брать необходимость каких-то системных решений. Мне не все там нравятся, потому что в Госдуме надо заниматься не пиаром, а делом.

- Над какими законопроектами вы сейчас работаете?

- Для меня важнейший вопрос – это малый и семейный бизнес, потому что это то, что спасёт людей, которые теряют надежду. Нужно также полностью отменить микрокредитные организации – это паразиты, высасывающие зачатки человеческих сил у среднего класса или у малого бизнеса. Дальше надо уничтожить институт коллекторов. Я буду обращаться в церковь с просьбой признать, что коллекторов нельзя причащать, их надо отлучать от причастия как бандитов, как игроков в карты.

- Вы - коренной петербуржец, как вы отнеслись к словам Сергея Зверева, что в Петербурге жители одеваются, как бомжи?

- Я очень люблю Санкт-Петербург. Этого расписного гамбургского петуха Зверева готов просто уничтожить. Если ты одет, как петух, как безвкусная курица, ― это не значит, что ты одет со вкусом. Не всё то золото, что блестит. Глаза у человека накрашены, а он приходит и учит петербуржцев стилю. Теперь он персона нон-грата. Я сделаю всё, чтобы ни одна гостиница не приняла его.

- Как вы относитесь к тому, что Петербург, некогда культурная столица России, сейчас отдан на продажу, превращается в туристический объект?

- Я считаю, что туризм – важный сегмент нашей экономической структуры и международных отношений. Надо об этом думать, но не возлагать большие надежды. Туризм в Петербурге находится на достаточно серьёзном уровне. Я очень рад, что возрождается момент внутреннего туризма, но я считаю, что в городе надо поправить ситуацию с гостиницами. Мы признали стратегическими инвесторами тех людей, которые будут делать в Петербурге хорошие «трёшки». У нас есть громадное количество хостелов и пятизвёздочных, четырёхзвёздочных дорогущих гостиниц. Хороших «трёшек», чтобы без роскоши, но достойно – нет. На носу чемпионат мира.

- Вы - человек, предлагающий разумные инициативы, но у СМИ и простых россиян сформировался иной ваш образ. Вас представляют чаще всего…

- Сумасшедшим идиотом.

- Не совсем. Главным «гееборцем» страны. Вам самому не обидно, что сложился именно такой образ?

- Я не складываю свой образ, но зато, если я предложу бороться с коллекторами, меня услышат больше, чем человека, который не борется с «гомосеками». Признаем коллекторов новым видом гомосексуализма. ЛГБТК теперь называется. Пусть тебя считают сумасшедшим, но зато ты правду можешь сказать. Я счастлив, что в нашей стране могу говорить эти вещи, и, как бы там ни было, мне ни разу не прилетало «заткнись». Да, я уверен, что моя родная партия не поддерживает все мои идеи, но никогда в жизни мне не затыкали рот. Есть разные точки зрения, и я с уважением отношусь к тем людям, которые уважают моё право на свою точку зрения.

- Стоит ли ждать очередных рейдов, инициированных вами в этом году? Вы высказывались против выступления многих артистов. Говорили, что будете отправлять своих ребят на проверку, например, концерта «Машины времени».

- Я «Машину времени» не проверял. Это вопрос вкуса. Мне не нравится Макаревич не потому, что он поддерживает Украину, а потому, что мне не нравятся его песни. Он – не рокер, а попсовик, который канает под рокера. Вопросы художественных пристрастий никогда не должны лежать в основе политики. А Гребенщиков, которого тоже некоторые обвиняют в каких-то высказываниях, мне нравится.

- Какую музыку вы предпочитаете?

- Я «Алису» слушаю, «Гражданскую оборону» люблю. Не все радиостанции, которые ориентированы на русский рок, гоняют хороший рок. Я был хиппарём, мы сидели на лестнице, ждали, когда Гребенщиков зайдёт в свою парадную, расписывали стены, Беломор курили, было душевно. Что касается концертов, то Мадонна – талантливая старушка, заслуженный артист США. Многие наши заслуженные артисты до её уровня вообще не дотягивают. Когда я говорил про Леди Гагу или Мадонну, говорил: «пожалуйста, приезжайте сюда петь, дайте наслаждаться пением. Вы зовёте людей на концерт, они идут к вам, потому что вы для них кумиры. А вы говорите, что браслетики, которые надели – это знак вашей поддержки ЛГБТ». Это опять же вопрос уважения культурных традиций.

- По версии одного британского журнала, вы вошли в девятку политиков, высказывающихся против гомосексуалов. Вы сказали, что в 2016 году собираетесь стать главным гомофобом мира. Что будете делать?

- Я буду стараться делать так, чтобы эти издания, которые пропагандируют неправильные для нас ценности, считали нас своими врагами. Стать гомофобом не является моей целью. Я считаю, что наша политика ориентирована на традиционные ценности, и мы не имеем права молчать. Если мы сейчас замолчим, зададимся, скажем, что это мировая культура, то мы умрём, потому что дьявол кроется в деталях. Он приходит через толерантность, через консенсус с грехом.

- Может быть, просто не обращать внимания?

- В Европе всё начиналось с того, что говорили: «не обращайте внимание». Это процесс всегда заканчивается тем, что вы обязаны их признать, пускать в свою церковь, венчать. Ни в одной стране не остановилось на уровне «просто давайте признаем». Мы не осуждаем людей, а осуждаем греховное явление. Если мы сейчас бросим вызов Богу, который нам написал, что гомосексуализм – это грех… Точка. Мы же не говорим, что давайте толерантнее относиться к насильникам, убийцам. Но ложь и гомосексуализм – это то же самое. Эти люди не являются проклятыми, они страдают этой проблемой.