Сегодня, 25 июля, отмечается годовщина со дня смерти актера, поэта и исполнителя Владимира Высоцкого. Актер, режиссер, сценарист и литератор Вениамин Смехов поделился с НСН своими воспоминаниями о годах, проведенных в Театре на Таганке бок о бок с Владимиром Высоцким.

— Вы с Высоцким проработали на одной сцене около 16 лет. Он как-то повлиял на вашу судьбу или на вас как на актера?

— В театре, в хорошем театре — а театр на Таганке был очень хорошим — была студийная атмосфера, мы влияли друг на друга взаимно. Я литературный человек, вел записи (мне бывает иногда интересно заглянуть в них), как в разных ситуациях мы друг с другом общались. В том числе и с Высоцким, тем более что мы сидели в одной гримерной. У меня есть много воспоминаний о Володе конкретно.

Высоцкий действовал, конечно, знанием, предчувствием строки, рифмы, предчувствием образа, метафоры. Даже тогда, когда было абсолютное молодежное равенство, мы играли в одних спектаклях... Для Любимова было важно, чтобы мы не заносились, если ты сыграл сегодня главную роль. Любимов не выносил театрального мещанства, закулисных дрязг, интриг... Все это началось позже, но вот первые годы, эти 16 лет, что мы проработали вместе, были очень разноцветными, яркими, вспоминаются как карнавал, в котором было много и тяжелого, и трудного, и даже ссоры были.

Но, влияние, конечно, было. Прежде всего оно было от того, что с самого начало мы услышали Володины песни. Хотя надежд на то, что его будут называть поэтом, будут публиковать, примут в члены Союза писателей тогда не было.

— Спустя время, какие черты его характера вам особенно вспоминаются?

— Юмор, совершенно безошибочный. Пародийный дар. Он изображал и узбеков, и англичан, английский говор. Это было всегда очень празднично.

В тяжелые минуты, когда Любимов беспощадно требовал того-то и того-то, и мы работали, мне приятно вспоминать, что мы находили время и для утешения. Мы были рядом с Валерой Золотухиным и объясняли Володе, что нет ничего страшного, что Любимов кричит, что пока не получается. Золотухин тогда гениально репетировал Кузькина в спектакле «Живой».

А потом с Золотухиным и с замечательным режиссером Геннадием Полоком у меня дома мы Володю настраивали на какой-то утешительный, спокойный лад, потому что «Гамлет» тяжело давался на репетициях, и казалось, что Любимов слишком сердится…

— Если бы Высоцкий жил еще с нами, если бы он не погиб, как вы считаете, как бы сложилась его судьба в нашем времени?

— Я не могу ответить на такой вопрос. Достаточно того, что мы жили в свое тяжелое время. Высоцкий — один из самых ярких людей, которых я знал, а знал я многих и даже незаслуженно много получал от них внимания и добра. Такие люди как Володя сильны тем, что не удивляются злонравию и вообще злу, которое существует вокруг, потому что знают цену добру, и верят в то, что добро не кричит о себе. Зло кричит, а добро — естественное состояние человека такой страны, как Россия, где всегда торжествует добро в культуре. А ничего выше культуры нет.

Интеллигенция, интеллектуалы — это и есть соль нации. Высоцкий был в высшей степени интеллигентным человеком, не выносящим фамильярности, ненавидевшим, когда его путают с его простецкими героями и похлопывают по плечу. Он был настоящим русским интеллигентом, который бесконечно ценил историю и знал цену себе: его знают, но не разрешают.

Ни одного разрешенного официально концерта! Надо помнить, что это люди, это человек в России любил Высоцкого. И ему посвящалось творчество, а ни каким-то властям, ни какому-то абстрактному народу, массе. Нет — конкретным людям. Этих конкретных людей оказалось много миллионов, и у них дома были записи Высоцкого. Это они влияли на здоровье нации, потому что там говорилась правда, и говорилась совершенно уникальным стилем. Очень много было настоящего народного юмора. Это спасительно. И на сегодняшний грустный день это тоже спасительно.

Юмор Высоцкого, как юмор Маяковского, Бродского, Николая Некрасова, Пушкина... Высоцкий занял свое место среди наших великих классиков. Я сам себе не верю, что, оказывается, был с этим человеком близко знаком. Да, был знаком! И очень благодарен Высоцкому за наши 16 лет.

— Есть какие-то строчки Высоцкого, которые вам чаще всего вспоминаются?

— Все время хочется что-то смешное вспомнить, и оно же всегда очень сильное. Вот есть гениальное стихотворение «Аэрофлот», которое я из архива Высоцкого достал, его мало кто знал. Он его и пел несколько раз, но это сильно как стихи.

Но чаще всего я перечитываю то, что читал на вечере, сделанном Любимовым и всей нашей командой после смерти Володи. Этот спектакль-реквием тоже был запрещен. Он идет и сегодня, его сейчас играют те, кто даже моложе детей Володи, играют с чувством.

Спектакль был настоящий, когда все пережили 28-ое, похороны Володи, когда вся земля русская вздрогнула. Охрана была мощная. Любимов очень мудро позвонил на самый верх и сказал, что если вы не будете охранять, то получите Ходынку. И руководство внутренних дел и безопасности постаралось. Это был абсолютно незабываемый день. Сотни тысяч людей реками лились к нашему театру, к сцене, где лежал на катафалке, как на троне Володя Высоцкий. Очередь была невероятная, от самого Зарядья. Градусов 30 было жары. Сотни, может быть тысячи людей залезли на крыши возле Таганки. Это никогда не забывается. Я в этом спектакле читал:

Как призывный набат прозвучали в ночи тяжело шаги.

Значит скоро и нам уходить и прощаться без слов.

По нехоженным тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно к какому концу унося седоков.

Наше время иное, лихое, но счастье как в старь ищи,

И в погоню за ним мы летим, убегающим вслед.

Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,

На скаку не заметив, что рядом товарища нет.

И еще будем долго огни принимать за пожары мы,

Будет долго казаться нам скрип сапогов.

Про войну будут детские игры с названиями старыми,

И людей будем долго делить на своих и врагов.

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,

И когда наши кони устанут под нами скакать.

И когда наши девушки сменят шинели на платьица,

Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять.

Владимир Высоцкий умер от инфаркта 25 июля 1980 года. Он сыграл в кино и театре более 40 ролей и оставил после себя около тысячи всенародно любимых песен.