Германский политолог, научный директор Германо-Российского форума Александр Рар рассказал НСН о «трудностях перевода» в общения с российскими политиками, реакции Запада на результаты операции ВВС России в Сирии и отношении Европы к крымскому вопросу.

- Александр Глебович, накануне после вашего выступления спикер Госдумы Сергей Нарышкин позволил себе очень острое высказывание, которое вы объяснили проблемами с переводом. Не кажется ли вам, что эта ситуация прекрасно иллюстрирует диалог между Россией и Западом? В некоторых вопросах мы просто друг друга не понимаем.

- Вчерашняя ситуация мне не понятна, потому что у нас был очень открытый диалог. Во время выступления я пытался обратить внимание на то, что мир стоит на грани больших потрясений. Мы должны этому противодействовать разжиганию новых войн. В Украине она сейчас затихает. В Сирии война еще долго будет продолжаться. В Нагорном Карабахе может опять вспыхнуть конфликт. И Россия, и Запад замешаны во многих конфликтах. Поэтому небольшая искра между Россией и НАТО может развязать третью мировую войну. Спикер думы решил подчеркнуть, что Россия не воюет в Украине. Не знаю почему он решил так сделать. В моём выступлении об этом не было и речи.

- То есть, диалог все-таки есть?

- Мне кажется, между Россией и Германией есть симпатия. Поэтому нет никакой ругани и агрессии в диалоге. Есть даже небольшое взаимопонимание. Но очень трудно прийти к какому-то общему результату и найти путь к сближению. Я понимаю это, потому что ожидать другого было бы наивно. Необходимы переговоры или диалог по созданию общего пространства от Лиссабона до Владивостока. Я знаю очень много, очень крупных немецких политиков, в том числе и министра иностранных дел Штайнмайера, который поддержит данное предложение. Для создания диалога нужны определенные механизмы. ОБСЕ может в этом помочь, и попытаться создать некий совет безопасности по европейским делам. Меркель делала подобное предложение Медведеву в 2009 году, когда он был президентом. Нужно создавать разные пространства. Сначала пространства по общим экономическим правилам. Потом пространство по общим культурным ценностям. Третье пространство по безопасности. Надо обсуждать совместно с Россией акции, совместное миротворчество. И четвертое создание пространства в информационном плане. Но нужно создать общий нарратив в Европе. Сегодня там в прессе пишутся ужасные вещи. В медийном пространстве бушует самая настоящая война.

- Что же препятствует воплощению этих предложений в жизнь?

- Сложность возникает, например, из-за недоверия России к Европе. Очень часто приходится слышать аргументы, где европейцев называют вассалами Америки. Так же есть обиды на то, что Россию хотели выставить проигравшей в холодной войне. Поэтому Россия сама не хочет возобновить эти процессы. Много ошибок было сделано со стороны Запада, присутствовали хитрые обороты, где после войны западные политики хотели быть в выигрышном положении, а Россию рассматривали как страну, которая проиграла холодную войну, что исторически на самом деле это не так. Надеюсь, что после этого форума многие политики задумаются над разработкой новой европейской концепции, о которой и нам бы потом рассказали.

- В России сейчас очень часто говорят, что операция ВВС нашей страны в Сирии стала настоящим триумфом и улучшила имидж Москвы на международной арене. Вы согласны с этим мнением?

- Смотря о каком западе мы говорим. Многие политики понимают все проблемы, и положительно оценивают вклад России. В открытую никто это не будет говорить. Сирия это очень горячая точка в мировой политике, где может в любой момент произойти искра, будет столкновение великих держав. Но нужно сказать и о другом. СМИ и элита на запада живут триумфом победы в холодной войне. Они не хотят видеть Россию на новом пьедестале. Так же её списывали, когда она победила Наполеона. Сказали «спасибо», поклонились и до свидания. Это судьба России в Европе. Её боятся, она слишком большая, она не та Европа. Её всегда будут отталкивать. При Путине, при Ельцине, даже при Явлинском было бы то же самое. Россия никогда не будет частью запада, на что надеялись какие-то политики или западня элита в начале 90-х годов после разрушения Советского Союза. Поэтому надо исходить из новых реалий.

- Совсем недавно исполнилось два года с тех пор, как Крым официально стал частью России. Несмотря на неоднозначное отношение к этому вопросу на Западе европейские бизнесмены и политики посещают регион. Так, например, через пару недель на Ялтинский форум собираются приехать несколько депутатов Европарламента. Как вы считаете, приезд европейских делегатов в Крым это пиар отдельных людей, или эти визиты говорят о том, что отношение к этому крымскому вопросу на международной арене меняется?

- Крым сейчас взят в скобки. Его не обсуждают как проблему, потому что хотят сначала решить другие проблемы. Но для многих сил Крым на западе это красная тряпка. Поэтому ни один представитель правящей партии в Европе не поедет туда. Может они хотели бы для самопиара поехать, но их просто руководство не пустит. А поедут туда правые партии и левые партии. И правильно делают. Правительство может выражать протест, может ругаться, сказать, что ни один шаг в огород не сделаю. Но депутаты выполняют другую задачу. Они должны вести очень сложные переговоры. Пусть они поедут и поговорят с людьми, увидят, и нам сообщат, расскажут, как строится новая жизнь в Крыму. С положительной и с отрицательной точкой зрения. Им-то можно доверять, я думаю, они объективную картину там сделают. Если депутатам не разрешают между собой говорить или вникать в эти проблемы, то мы тогда действительно вернемся к политике железного занавеса, полного недопонимая, когда мы не будем находиться друг у друга вообще, и это не хорошо.

- Сегодня стали известны итоги референдума в Голландии по интеграции этой страны в Евросоюз. Большинство жителей этой страны проголосовали «против». Как вы считаете, эти результаты были ожидаемы?

- Я помню опросы общественного мнения, которые проводились после Оранжевой революции в 2005 году. Тогда больше 50% немцев проголосовали за вхождение Украины в ЕС. Но интересно то, что тогда же 50% проголосовали за вхождение России в состав ЕС. Тогда в Европе понимали, что между Россией, Украиной и Западом могут возникнуть проблемы. Что и произошло 10 лет спустя. Сейчас многое изменилось. На данный момент к Украине есть симпатии, потому что революция в этой стране не давала покоя западной элите. Большинство европейских бюрократов могут сделать вид, что этого референдума не было. Как я помню, были голосования по лиссабонскому договору, который определял новые политические институты Европы. Тогда и во Франции, и в Ирландии было голосование «против». Политики решили не спрашивать народ, и провели второй референдум, который показал другие результаты. В Германии вообще никого не спрашивают, понимают, что народ может проголосовать не так. И сейчас элита Европы всё больше и больше отдаляется от простого населения. Если народу дать право голоса, то многие этим воспользуются, что бы преподать урок элите.