В Казани задержан школьник, зашедший в класс с пневматическим пистолетом и кухонным ножом. Ранее СМИ сообщали о захвате юношей заложников, однако позже правоохранители опровергли информацию. Как отмечается на сайте МВД по республике, школьник зашёл в кабинет русского языка и, сев за стол учителя, достал оружие. Никаких требований при этом он не выдвигал. Позже у юноши случилась истерика, в данный момент с ним работают психологи.

За последние годы подобные инциденты в школах и колледжах России перестали быть редкостью. Так, расправа, учинённая студентом политехнического колледжа в Керчи в октябре 2018 года, стала самой массовой в истории нападений на образовательные учреждения учащимся: в ней погиб 21 человек, включая предполагаемого нападавшего, пострадали более 60 человек. Причины трагедии в каждом случае индивидуальны, и бремя ответственности лежит на всех причастных, заметил в эфире НСН заведующий отделом медицинской психологии научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов.

«Здесь играет роль всё понемногу. В каждом конкретном случае нужно разбираться: что-то недоработка учителей, что-то родителей — воспитание. И меньше всего виновата охрана — раз его в данном случае быстро сумели скрутить, то какие могут быть претензии к любой такой службе?», — обратил внимание собеседник НСН.

После каждого подобного случая в обществе вновь возникает дискуссия о возврате в школы психологов. Однако посадить в каждую школу одного специалиста для решения проблемы и предотвращения новых трагедий не достаточно, указал Ениколопов. Более того, по его словам, в России нет необходимого научного инструментария, соответствующих исследований и подготовленных практиков.

«Психологи очень ограничены в своих правах, поскольку у любого ребёнка есть право не проходить никаких обследований. Либо у родителя есть такое право, сказать, что никакой психолог смотреть на моего ребёнка не будет. Более того, что они потом будут делать, если выявят какие-то нарушения? Но самое главное, нет инструментария. У нас научная психология не развивается. У нас психология в основном в университетах, мало исследовательских институтов — чуть ли не два по стране. А университеты выполняют свою функцию — образовательную, им большую часть денег приносят студенты. Поэтому исследований нет, инструментарий очень убогий. И соответственно, к психологам, лично у меня, претензий меньше всего. Что можно взять с полупрофессионалов? Дело не в том, что они плохие, а в том, что они работают без инструментария», — отметил психолог.

Не менее важно создание специальных программ для работы в школе. Ведь одно дело просто помочь наладить процесс обучения, и совсем другое — разрешать конфликты между детьми разных возрастных групп. По мнению собеседника НСН, для этого потребуется целый штат психологов.

«Если даже у них будет возможность работать с каждым учеником — это один психолог на школу, где дети от 7 до 17 лет. Они совершенно разные, ребёнок в 7 лет отличается от 14-летнего, а тот от 16-летнего, притом гигантски, взрослые так не отличаются. Поэтому нужно, чтобы каждая школа имела свой куст психологов, притом, специализированных не только на основой проблеме — чтобы ребёнок справлялся с обучением, но и в области безопасности, разрешения конфликтов. Ведь все эти истории со стрельбой — это некий предварительный, иногда скрытый конфликт школьника с окружающими, который иногда разрешается таким способом. Поэтому одной из программ должна быть обучения выхода из конфликтов», — заключил Ениколопов.

Напомним, в апреле 2019 года глава СКР Александр Бастрыкин назвал мотив «керченского стрелка» Владислава Рослякова, учинившего бойню в колледже 17 октября 2018 года. По его словам, причиной трагедии послужило унижение его одноклассниками «на основе разного имущественного положения». Заслуженный учитель России, директор центра образования №109 Москвы Евгений Ямбург в эфире НСН поддержал версию главного следователя страны и рассказал, какими методами можно искоренять в школах буллинг и дискриминацию.