Патриарх Московский и всея Руси Кирилл назвал опасным вторжением в семейную жизнь законопроект о профилактике семейно-бытового насилия, который был обнародован на прошлой неделе. При этом, как сообщает «Интерфакс», он признал, что в России существует проблема домашнего насилия, которое является не только «великим грехом», но и преступлением. Однако, считает предстоятель РПЦ, «любовь сама по себе способна испепелить любой конфликт и любую проблему в семейных отношениях».

Ранее патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства раскритиковала документ, заявив, что он содержит целый ряд правовых дефектов, в частности из-за неопределенности своих норм носит откровенно репрессивный и коррупциогенный характер, имеет явную антисемейную направленность, создавая условия для внутрисемейных конфликтов и «бракоразводных войн».

Политолог Екатерина Шульман, которая до своего исключения из президентского Совета по правам человека была сопредседателем рабочей группы по подготовке законопроекта СПЧ о домашнем насилии, в эфире НСН выразила сомнение в способности Церкви помешать принятию документа.

«Русская православная церковь – это мощная лоббистская структура. Она умеет добиваться своего. Мы это видели в том, что касается передачи недвижимости и земли, что касается налоговых льгот. Там они лоббируют свои интересы чрезвычайно эффективно. Но есть предел и их влиянию. Например, РПЦ пытается добиться, чтобы из ОМФ убрали аборты. Но правительство возражает, «Единая Россия» не поддерживает эту идею. И этого не происходит. Заявления на эту тему были достаточно определенные и из правительства и от руководства Совета Федерации, от Валентины Матвиенко, и от медиа-фигур, что называется близких к власти. Так что была продемонстрирована солидарная позиция. Что касается собственно РПЦ, то например викарий патриарха Пантелеимон высказывался в поддержку этого закона. Так что и там есть разные мнения на этот счет», – заметила она.

Собеседница НСН выразила удовлетворение появлением законопроекта. «Нельзя не приветствовать сам факт появления этого законопроекта. Есть хорошие вещи, которые там присутствуют. Что касается профилактической работы, там все это хорошо описано. И вопросы психологической помощи и то, что касается помощи жертвам как социальной услуги. И роли и обязанности региональных органов власти в этой работе. Два вида защитных предписаний там есть – те, что выписываются участковым, и те, что выписываются судом», - перечислила Шульман.

Между тем она согласна с позицией РПЦ в том, что законопроект получился недоработанным, в том числе по принципиальным вопросам.

«Он выглядит очень предварительным вариантом и чрезвычайно кратким. Там отсутствует собственно санкционная часть. Очевидно, к этому проекту закона должны прилагаться поправки в Кодекс об административных правонарушениях и в Уголовный кодекс. То есть санкции за нарушения защитного предписания.

Базовая проблема с этим вариантом текста – это само определение семейно-бытового насилия, которое исключает административные и уголовные нарушения. Непонятно, что под него подпадает.

То есть это придает законопроекту невнятность уже на самой первой странице. Также расстраивает отсутствие понятия «преследование». Потому что ожидалось, что в нашем законодательстве, наконец, появятся санкции за преследование. Не определено расстояние, на которое нельзя приближаться агрессору к жертве. Были разговоры и про 10 метров и про 50. Так там, вообще, ничего нет. Написано «нельзя контактировать». При этом первоначальное предписание, которое выписывается участковым, не предполагает выселение из квартиры. Как можно его реализовать, находясь в одном жилище? Участники семейного конфликта чаще всего вместе живут, в этом и проблема», - указала политолог.

По ее мнению, документ получился ущербным из-за того, что его авторы пытались угодить всем заинтересованным сторонам. «С точки зрения политической пытаться всем понравиться не очень правильная тактика. Противники закона остаются противниками закона, его неопределенность их никак не смягчает. Поэтому имело смысл писать там более внятно.

Закон должен быть внятен. Идеальная формулировка любого закона это как на будке с электричеством: «Не влезай – убьет!». «Не влезай» – это диспозиция, «убьет» – это санкции. Просто, понятно и не допускает двусмысленных толкований.

Таких толкований может быть много. Это, на самом деле, опасно. Я понимаю опасения тех людей, которые не хотят получить новый коррупционный инструмент или инструмент репрессий в руках сотрудников полиции. Инструментом репрессий закон делает не жестокость, как часто полагают, а невнятность. Любая определенность – на пользу», - подчеркнула Екатерина Шульман.

Неудовлетворенность законопроектом о семейно-бытовом насилии наряду с РПЦ выразили и представители других традиционных религий России.

«Относительно насилия внутри семьи мы знаем европейский опыт. Ко мне много приходили за советом семьи, которые живут в Европе, Англии. Когда женщина, полюбив кого-то, хочет отстранить от себя своего фактического мужа, просто пишет заявление, что он предпринимает в отношении ее какие-то насильственные действия. И все в рамках закона, человек даже не может с ней увидеться, по телефону связаться, чтобы понять, что происходит. Это крайность, когда закон не способствует примирению в семье. Должны создаваться какие-то органы, институты, должны привлекаться религиозные деятели, которые помогают людям разобраться со своими взаимоотношениями внутри семьи, что не так. Прийти к какому-то общему языку, чтобы минимизировать отрицательные последствия. Это очень важно. А когда человек пишет заявление, и нет возможности пообщаться мужу с женой – это же бред! Это ненормально.

Семья это семья. В ней есть старшие, есть младшие, есть определенные устои – религиозные, национальные, на которых строятся воспитательные процессы.

Нельзя превращать людей в бесчувственных роботов», - заявил в эфире НСН зампред Духовного управления мусульман России, муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов.

Он признает, что проблема семейного насилия в России стоит очень остро. «В последнее время видим очень много случаев, когда не просто какое-то насилие, а до летального исхода доходят конфликты внутри семьи. Когда страдают не только взрослые, но и дети. И понимаешь, что общество нравственно деградирует. Люди совершают подобные поступки под наркотическим, алкогольным опьянением, когда они совершенно не понимают, что делают. Поэтому с одной стороны, мы должны принимать меры к устранению последствий таких действий, с другой – минимизировать поводы, которые приводят к ним. То, что повсеместно распространяются наркотики, спиртное продается общедоступно. И нация в целом, особенно, старшее поколение, очень сильно этому недугу подвержено», - посетовал имам.

Но решать эти вопросы можно в рамках существующего законодательства, считает Аляутдинов.

«Если люди не уживаются, пускай разводятся, и все. Живут порознь. Пытаться усмирить насильника, хищника никакого смысла нет. Это же все внезапно происходит. Только что читал новость: человек взял ружье и застрелил свою жену. Или в татарской семье схватил нож, всех порезал. Что здесь может работать, какие санкции? Либо это агрессор, он должен в тюрьме сидеть, либо люди расходятся, не живут под одной крышей», - подчеркнул улем.

Схожую позицию выразил и вице-президент Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России (КЕРООР) Зиновий Коган.

«Пора принимать всеобъемлющий закон о семье. Тут дело не только в насилии. А такой законопроект может разрушить семью. Для нас это не совсем приемлемо. В России жилье – это возможность выживания. И изгнание одного из членов семьи за какие-то проступки – это недопустимо. Нужно проводить профилактику в виде бесед, предупреждений. Надо думать о детях. Они быстро прощают родителей и хотят, чтобы они были вместе, чтобы не пили, не дрались. У нас же есть Уголовный кодекс за семейные правонарушения», - отметил раввин.

Ранее в эфире НСН о претензиях общественников к законопроекту о домашнем насилии рассказала соосновательница сети взаимопомощи женщин W Алена Попова.