В начале марта правительственная комиссия по развитию жилищного строительства (РЖС) постановила изъять у Тимирязевской академии сельского хозяйства более 100 га экспериментальных полей на севере Москвы под застройку. Руководство академии дало свое согласие на передачу, однако преподаватели и студенты выступили этого решения, о чем открыто заявили на встрече с чиновниками Минсельхоза, который позже объявил о проведении референдума по этому вопросу.

8 апреля десять бывших министров сельского хозяйства написали письмо президенту России Владимиру Путину с просьбой остановить ликвидацию Тимирязевской академии. Пресс-секретарь главы страны заявил, что в Кремле знают об этой проблеме.

Декан агрономического факультета Александр Соловьев рассказал НСН о том, как планируют отстаивать свою землю студенты и преподаватели МСХА.

– Александр Александрович, чем поможет Тимирязевке письмо президенту?

– Мы уповаем на его помощь. Сейчас ситуация сводится к тому, что академию закрывают или переносят, но по сути это равносильно. Кроме уже принятых решений правительственной комиссии – речь идет о спорных участках, на которых располагаются наша учебно-опытная и научная база и которые хотят изъять, рассматривается вопрос дальнейшего изъятия земель Тимирязевки. Уже есть письмо заместителя министра экономики и развития, который предлагает Минсельхозу и правительству Москвы рассмотреть этот вопрос. Нам отрезают руки, ноги, голову, а дальше — как хотите, так и живите.

– О каком дальнейшем изъятии земель идет речь? Ведь 100 га уже отрезали.

– У нас вся территория размером 560 га.

– Власти предлагают перенести вообще всю академию в Подмосковье?

– Сейчас они нам предложили один участок около Лобни. Посмотрели наши специалисты — там заболоченный и давным-давно заброшенный участок с заросшим лесом. Я так понимаю, что строительство жилья там вообще бесперспективно. Разве это нормально создавать с нуля университет, когда он уже существует? Это же огромные вложения, которых нет у государства, ни у этого агентства ипотечного и жилищного кредитования, ни у РЖС. По сути, идет закрытие Тимирязевки, но при этом нам говорят, что будет манна небесная. Нам же говорят, что земли предоставят, хотя непонятно, когда предоставят, каким образом и какими механизмами. Ведь денег всё равно нет.

– Какие ваши требования к государству?

– Мы сейчас выступаем за полную и окончательную отмену этого решения, но мы открыты для сотрудничества с московским правительством. Давайте развивать эту территорию, но не жилищно. У нас есть большая лесная опытная дача и возможности в Мичуринском саду и на полевой станции сделать больше демонстрационных посевов, чтобы люди могли посмотреть, как что растет, что мы едим, из чего что получаем. Мы со студентами и с московскими школьниками этим занимаемся. У нас больше сотни школ занимаются образовательным процессом. Это не только аудитории, но и поля, и сады, и территория Тимирязевки. Здесь нельзя проводить жилищное строительство, здесь вообще строить нельзя, потому что это еще и памятник архитектуры. Плюс сложная гидрология, потом это еще и «легкие» севера Москвы.

– Комиссия по развитию жилищного строительства приняла решение об изъятии земель еще 4 марта. Какова дальнейшая судьба документа?

– На данный момент это единственное окончательное решение, на основе которого Росимущество 16 марта изъяло эти земли и участки из права бессрочного пользования. Нас лишили прав, а земли передали фонду РЖС. Юридически мы ими не пользуемся. Сейчас мы там вообще не имеем права заниматься чем-либо.

– Поля обнесли забором, и ученые туда не могут пройти?

– Нет, пока этого нет. Некие словесные обязательства есть, что пользование за нами сохранится на некоторое время до того, как построят учебное хозяйство. Но мы видим, что Фонд РЖС уже активно эти территории изучает. Топографо-геодезические работы уже идут.

– То есть вы ждете, что вас выселят в ближайшее время. О каких сроках идет речь?

– Я не могу сказать, потому что всё стремительно происходит. Нас не ставят в известность о том, что будет завтра. О решении 4 марта мы узнали в начале 20-х чисел. Через три дня мы были поставлены перед фактом, что мы уже не обладаем правом пользования, а это было через 10 дней после решения Росимущества. И сейчас письмо замминистру Минэкономразвития — оно тоже говорит, что дальше ничего не будет известно.

– Какова позиция руководства в этом вопросе? Ректор МСХА Вячеслав Лукомец поддерживает Минсельхоз?

– Да, он говорит о том, что мы должны выполнить решение правительственной комиссии.

– В академии некий раскол по этому вопросу произошёл?

– Да, между руководством и сотрудниками. Понимаете, в руководстве академии много людей, которые пришли недавно. И, возможно, отношение к Тимирязевке у них немного другое.

– А как вы в дальнейшем планируете защищать земли? Может быть, неформальные способы протеста?

– Пикеты мы уже устраиваем в течение всей этой недели. Вот вчера прошел флэшмоб SOS МСХА. В понедельник будет митинг, мы получили разрешение префектуры САО. Мы пытаемся действовать, а еще собираем подписи. Кроме петиции на change.org, мы уже собрали более двадцати тысяч подписей на бумаге. За нас голосуют не только «тимирязевцы» нынешние или бывшие, их друзья и семьи, но и просто неравнодушные люди. Посмотрите, что сейчас происходит в Дубках, Головинском и в прочих парках. По сути, идет атака на «зеленые» районы. Это началось после того, как Москва до Калужской области расширилась.

– Преподавательский состав и студенты против того, чтобы передавали земли, но руководство поддерживает Минсельхоз. А вы пытались разговаривать с ними или какое-нибудь коллективное письмо составить?

– Да, мы обращались, причем есть решение ученого совета нашего университета о том, чтобы выразить несогласие по решению правительственной комиссии. Но административная служба, которая находится непосредственно в ведении Минсельхоза, поэтому они держат такую позицию. Вчера к нам приезжали три заместителя министра сельского хозяйства, четыре начальника департаментов.

– А вы не думали, что, возможно, у ректора МСХА изначально стояло задачей отчуждение земель?

– Я не могу так говорить. У меня нет никаких фактов. Я не буду рассуждать даже на эту тему.