В СМИ в последнее время часто появляются материалы о покончивших с собой онкобольных. В 2015 году уже как минимум 40 человек добровольно ушли из жизни, чтобы избавиться от невыносимых страданий. Одной из основных причин суицида стало отсутствие обезболивающих, которые просто необходимы человеку с тяжелой стадией рака. 1 июля вступает в силу закон № 501, облегчающий доступ тяжелобольным к сильным обезболивающим лекарствам. Но проблема – не только и не столько в лекарствах, рассказали гости пресс-центра НСН.

«В вопросе онкологии объединено очень много проблем, которые, как мы надеемся, со введением закона №501 хотя бы на законодательном уровне будут сняты», - сказал в пресс-центре НСН член Комитета Совета Федерации по социальной политике, врач педиатр Владимир Круглый.

«Самая большая проблема сегодня состоит в том, что врачи опасаются выписывать наркотические средства из-за бюрократических проволочек. Это и короткое действие рецепта, и необходимость трёх подписей, и необходимость возврата тары – ампул, пластырей. Новый закон все эти требования отменяет. Плюс – сейчас действует очень жёсткий закон относительно хранения и перемещения лекарств для онкобольных. Для оборудования комнат хранения таких средств нужен целый арсенал, как для бомбоубежища. Также важны проблемы образования врачей и пациентов. 90% думают, что главное обезболивающее – это промедол. А промедол – самый опасный препарат, и из своей практики я скажу, что если больного переводят на промедол, это означает, что с больным можно попрощаться. Однако, сейчас проблема паллиативной помощи бурно обсуждается, и я смотрю в будущее в этом смысле с оптимизмом», - заявил в пресс-центре НСН сенатор Владимир Круглый.

«Частично 501-ый закон сможет решить проблему онкобольных. Но если говорить о росте числа самоубийств онкобольных – это сложная тема, она всегда была и всегда была, не надо её упрощать», - уточнила в пресс-центре НСН президент благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера» Член Совета общественных организаций по защите прав пациентов при Департаменте здравоохранения г. Москвы Анна Федермессер.

«Даже в тех странах, где медицина куда более развита, онкобольных обязательно посещают мысли о самоубийстве. Эта проблема многогранна и глубока, и на самоубийство влияет целый факт факторов. Люди, покончившие с собой, страдали от одиночества, от невостребованности, от страха перед будущим, а не только от отсутствия лекарств. Онкобольной часто думает, что таким шагом он облегчит жизнь своим родственникам, но это только утяжеление их участи – люди потом много лет живут с чувством вины. Эту проблему 501-ый закон не решит, а решит развитие паллиативной помощи. Во всём мире паллиативная помощь – это помощь медико-социальная. Когда человек приближается к смерти, медицина не может быть единственным помощником. Паллиативная помощь должна быть значительно шире, чем есть сейчас: должны быть привлечены психологи, конфессии, близкие. Мы говорим – на Северном Кавказе нет ни одного хосписа. А вы знаете, что в Москве в хосписах нет ни одного кавказца? Они ухаживают за своими стариками, больными! У нас есть регионы со столь низкой плотностью населения, что говорить об открытии паллиативных коек нелепо! Нужны выездные паллиативные бригады. Паллиативная помощь должна сегодня энтузиастами и дилетантами, профессионалы появятся чуть позже. Нужно, конечно, и внимание партий, депутатов, профессионалов, но в первую очередь надо слышать голос больного!» - убеждена Анна Федермессер.

«Хоспис – это работа нянечки, медсестры, больным там нужны руки тех, кто их окружает. Боль можно снять и без опиатов. Но до тех пор, пока мы не научимся слышать голос больного, ни 501-ый, никакие другие законы ситуацию не изменят. Документы и пациентов делит огромная дистанция, и для её сокращения надо образовывать медиков. Каждый регион считает, сколько понадобится на следующий год опиоидных анальгетиков. Эта квота уходит на московский эндокринный завод, и потом регионы эту квоту потихоньку выкупают. И заметьте: ни один регион России не выкупает полностью то количество опиатов, которое сам же заказал. По идее, при всех наших проблемах этой квоты должно даже не хватать… В 2014 году от ампульной квоты было выбрано только 69%, в этом году будет, по прогнозам, выбрано 60%. То же – пластырями. Почему? А потому что для того, что среди населения нет спроса на качественную паллиативную помощь и на достойную смерть. Онкобольные часто не обращаются за помощью, потому что не знают, куда, и не знают – зачем? Нам с вами 15-20 лет назад перестали хамить в магазинах кассиры, потому что мы сами повысили качество спроса. Давайте поднимать качество достойного ухода из жизни! Сейчас есть понятие «пропаганды наркотиков», и сейчас под эти статьи подпадают опиоидные анальгетики, этой пропаганды боятся врачи. Эти статьи во всех законах и кодексах, включая УК, надо менять. Одна из жутких проблем – есть неписанное правило, что «Скорые» у нас колют морфин только в случаях ДТП и инфаркта, в остальных ситуациях максимум – трамал, других обезболивающих у них нет!», - возмущена эксперт.

«Сегодня в России есть онкорегистр, но в нём посчитаны все люди с онкозаболеваниями независимо от стадии. А есть регистр умерших – это чуть меньше 300 тысяч онкобольных в год. Но в паллиативной помощи нуждается гораздо больше людей, в 3-4 раза больше, и это вовсе не только онкобольные. Нуждаются не умершие, а умирающие, и не только умирающие, но и долго живущие с заболеваниями, особенно дети. В одной только Москве в паллиативной помощи нуждаются около 2,5 тысяч детей!», - привела цифры президент благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера» Анна Федермессер.

Специалист также критически оценила вклад деятелей церкви в дело помощи тяжелобольным:

«Надо помнить, что уходящий человек – очень уязвимый человек, и надо тщательно оберегать его от влияния различных людей, в том числе и церковных. Мы знаем случаи, когда церковные служители повышают свою статистику за счёт крещения умирающих, проведения иных таинств. Нашему хоспису – 20 лет, и за все 20 лет ни одна церковь нам не помогла ничем и никогда! При церквях бесплатных хосписов – единицы. В великолепных хосписах в Уфе и Новосибирске сёстры милосердия не занимаются миссионерством – исключительно помощью. И повторюсь - наша церковь (не самая бедная организация) никогда, ни разу не дала финансовой помощи хосписам!» - заключила в пресс-центре НСН Анна Федермессер.

Владимир Круглый, Салия Муразбаева, Анна Федермессер, Лариса Фечина

В свою очередь, член комитета Государственной Думы по охране здоровья Салия Мурзабаева отметила, что Россия сегодня - на 48-ом месте в мире по степени обеспечения бесплатными обезболивающими препаратами.

«Опыт развитых стран в оказании паллиативной помощи – достаточно большой, и мы его используем. Думаю, результаты работы мы увидим не через день-два, на это нужно время. Мы должны воспитывать общество для прохождения регулярной диагностики. Мы ведь сами не идём обследоваться! Важным фактором развития онкозаболеваний является стресс. Но мы ведь сами не ведём здоровый образ жизни, не ходим вовремя к врачам, не меняем свою жизнь!» - посетовала депутат.

«Оказание паллиативной помощи у нас не просто недостаточное, а очень слабое. С принятием 501 закона все проблемы не снимутся. Врачи боятся назначать лекарства, так как их пугают контролем со стороны ФСКН. Также должны заниматься этим вопросом органы, занимающиеся уходом за больным. Должны обучать правильному уходу за паллиативными больными, не хватает людей. Этот комплексный подход: медикаменты, выдача медикаментов, уход, обучение уходу. В субъектах и в сельской местности это совсем не развито. Каждая структура ФСКН, Минздрав, Минсоцпомощь должны изменить свои порядки в отношении паллиативной помощи, ее оказания и доступности», - заявила в пресс-центре НСН член комитета Государственной Думы по охране здоровья Салия Мурзабаева.

Заслуженный врач России, врач-онколог Лариса Фечина привела некоторые цифры и факты, характеризующие нынешнюю онклологическую обстановку в России:

«566 тысяч человек в год впервые заболевают раком. Среди них - свыше трех тысяч детей. Рост заболеваемости есть. По сравнению с 2004 годом заболеваемость выросла на 20%. Среди этих пациентов часть не сможет вылечиться, она станет группой пациентов, которым потребуется паллиативная помощь. Оказание медпомощи детям в стране осуществляется по-разному. Родители детей, которым требуется паллиативная помощь, говорят о том, что их не пускают в реанимацию, когда ребенку плохо, больно, страшно, он находится без мамы. Мы старались сделать всё, чтобы помощь ребенку включала не только помощь ему самому, но и семье. Мы работаем со всеми волонтерскими организациями, представителями различных конфессий, у нас появился институт сестер милосердия. Сестра утешает, помогает, разговаривает и с родителями и с детьми, тогда боль отступает, становится менее интенсивной, тогда врачи могут реально оказывать медицинскую помощь. Наши врачи недостаточно хорошо знают, как правильно должно проводиться обезболивание».

«У нас производится крайне ограниченный набор анальгетиков, - продолжает врач. - Промедол, морфин… Нет того самого импортозамещения, о котором столько говорится. Мы до сих пор закупаем пластыри за рубежом! Нет регистра нуждающихся в паллиативной помощи, их учет не ведется. Очень сложно уговорить людей пойти на такое лечение в стационар, они просто не пойдут. Что касается наркотиков… Это миф, что больной, нуждающийся в обезболивании, может стать наркоманом! Я за всю свою врачебную практику не видела ни одного такого пациента. В Европе, если пациент нуждается во введении дополнительных обезболивающих средств, то это делается. Мы должны воспринимать и транслировать такой опыт», - в завершение пресс-конференции подчеркнула Заслуженный врач России, врач-онколог Лариса Фечина.

Полностью пресс-конференцию вы можете посмотреть здесь.