Группа «Пикник» начинает гастрольный тур с юбилейной программой, который продлится восемь месяцев. Начнется он 8 октября в Пскове и закончится 9 мая в Берлине. Эдмунд Шклярский, недавно отметивший свой 61-й день рождения, и Марат Корчемный, побывав в гостях у ведущих утреннего шоу «Подъемники» на «НАШЕМ Радио», рассказали НСН, почему группа предпочитает репетировать в Финляндии, помогает ли алкоголь перед концертом и о фанатах, ворующих инструменты.

— Во сколько вы встаёте в обычной жизни, когда не в дороге, не на гастролях?

Эдмунд: Часов в 9, наверное. Я скорее жаворонок. Певчий.

Марат: С возрастом всё меняется. Раньше я любил встать в три часа дня, и сказать: «Опа! День начался!». С годами гаснет пыл в крови, теперь встаю в восемь утра, пораньше.

— Закончилось лето. Группа отдохнула, вы ездили куда-нибудь?

Эдмунд: Группа измучалась. Лето для нас самый горячий период. Одно дело – выучить песни, но ещё вокруг песен много всего происходит – видеоряды, новые декорации, новые костюмы — бесконечная мозаика. Она должна вот-вот сложиться, но боюсь, что произойдет это даже не к первому концерту.

Фото опубликовано Пикник (@piknik.info) Сен 26 2016 в 7:15 PDT

— Кто придумывает декорации?

Эдмунд: Мозговой штурм. Кроме того, нам помогают высшие силы. Например, студия «Муха» — есть такая в Уфе, мы плодотворно сотрудничаем с ними уже несколько лет. Есть два конструкторских бюро.

Марат: Да, советую всем обращаться: TornHem Studio — они шьют сумасшедшие вещи во всевозможных стилях, сделали для нас множество новых костюмов, даже новую голову для нашей живой виолончели.

— А как у вас происходит мозговой штурм?

Эдмунд: У нас это происходит по типу сюрреализма: один человек начинает рисовать, продолжает следующий. Из этого и получается какая-то крокозябра.

— Это происходит дома или в офисе?

Эдмунд: По телефону. Чем меньше люди совещаются, тем более эффективно идет процесс.

Марат: Ничего подобного. Бывают такие вещи, как длинный перелёт. Двенадцать часов мы летели в Лос-Анджелес. По дороге вспоминается вообще всё, и придумываются такие декорации!

Эдмунд: Но название программы мы так и не придумали, несмотря на переезды и перелёты. Она у нас просто проходит как юбилейная. Никакой мозговой штурм не помог.

— Что происходит в голове у музыканта во время концерта?

Эдмунд: Смотря, какой концерт – первый он в туре или заключительный на Дальнем Востоке. В первом ты боишься ошибиться, а в последнем сожалеешь, почему это не первый концерт, когда уже всё в руках, но уже заканчивается тур.

Фото опубликовано Пикник (@piknik.info) Сен 18 2016 в 11:20 PDT

— Вы профессионалы, давали тысячи концертов. Неужели у вас до сих пор присутствует мандраж, вы боитесь ошибиться и переживаете, когда находитесь на сцене перед вашими фанатами?

Эдмунд: Особенно, конечно, первый концерт. Всё новое, ты находишься в новой среде, с новыми декорациями.

— Алкоголь вам как-то помогает перед концертом? В вашем райдере он присутствует?

Эдмунд: Кому-то помогает, кому-то мешает. Кому мешает, тот его не употребляет. Нашему барабанщику Леониду Кирносу, кажется, помогает. В райдере алкоголь есть, хотя и стыдно об этом говорить.

— Вы часто приезжаете с концертами в Псков, и с него начинаете ваш новый тур. Это связано с каким-то особенным отношением к этому городу?

Эдмунд: Логистику тура выстраивает наш директор. Последние несколько лет это происходит примерно в одинаковой последовательности – оптимальный вариант.

— Было такое, что вы дали в каком-либо городе концерт, вам там не понравилось по ряду причин и больше вы туда не возвращались?

Эдмунд: Это было в те времена, когда не существовало такого понятия, как тур. В 90-е годы концерты в городах организовывали так называемые МКЦ – молодёжные культурные центры, созданные бывшими комсомольцами, которые себя реализовывали в новой стезе. Экономили на всём, в том числе и на площадках. Это были жуткие времена.

— Путали ли вы когда-нибудь названия городов во время концерта?

Эдмунд: Нет! В нашем райдере не такое количество алкоголя.

Марат: Позвольте, я вклинюсь в беседу. В одном из туров у нас был экран, на котором мы писали шутку про каждый город, где гастролировали. Например, когда мы были в Донецке, донецкий «Шахтёр» играл с «Барселоной». На табло появилась надпись: «Шахтёр» – «Барселона» 4:0 – людям радостно. Пару раз мы забыли поменять плёнку и, например, в Белгороде шутили про Орёл. Но публика это нормально восприняла.

— Какой город или концертная площадка запомнились вам больше всего?

Эдмунд: Они все запоминаются одинаково. Мы в каждом городе попадаем к одним и тем же устроителям, в тот же зал. И в гримёрке сидит наш директор в той же позе. Поэтому, собственно говоря, ничего не меняется.

Марат: Не-не-не, речь идёт о кайфовых городах. Безусловно, у каждого свой, но для меня самый кайф — это Владивосток. Финальная точка тура, всё! Я свобо-о-оден!

Эдмунд: Оттуда он едет или в Китай или в Корею. Мы возвращаемся, а для него путешествие продолжается.

Марат: Там всё вкусно, там чудесные люди, остров Русский.

Фото опубликовано Пикник (@piknik.info) Сен 17 2016 в 6:28 PDT

— Где самые гостеприимные организаторы концертов и самая гостеприимная публика?

Эдмунд: У каждого из нас свой рейтинг организаторов. У барабанщика на первом месте опять же организатор из Владивостока. Потому что он даёт суточные и кормит еще, кроме того. Это лучший организатор.

— Во время концертов обращаете ли вы внимание на зрителей — на их реакцию, на то, как они себя ведут?

Марат: Зрители есть, и ладно!

Эдмунд: Но если серьёзно, то зрительный зал мы чувствуем ещё до выхода на сцену. Уже тогда понятно, в какую сторону пойдёт концерт, какой будет накал страстей.

— Есть ли у вашего коллектива агрессивно настроенные антифанаты и как вы с ними боретесь? Существует ли «черный список», если, например, кто-то постоянно пишет негативные комментарии к выложенным видеозаписям концертов?

Эдмунд: Комментарии никому не запрещены, их просто необязательно читать. Дело в том, что записывают концерт не для нас. Наш барабанщик, например, не любит, когда записи концертов выкладываются в сеть. Он думает, что все внимательно их слушают. Я ему объясняю, что внимательно слушаешь только ты сам себя и твои родственники, максимум. Все остальные слушают между прочим. Но он не верит этому.

— А как вы относитесь к тому, что некоторые зрители снимают на телефон весь концерт?

Эдмунд: Мне удивительно, что человек пришёл на концерт, но вместо того, чтобы смотреть, занят каким-то отвлекающим делом, и этим сам себя обкрадывает. Зачем это нужно? Но я иногда пользуюсь этими видео в интересах группы, потому что иногда бывает необходимо вспомнить, как мы играли ту или иную песню.

— Не хотите ли вы, как некоторые музыканты, снять документальный фильм о гастролях, о творчестве?

Эдмунд: Что вы! Не дай бог такой фильм смотреть! Это самое грустное, что может быть на свете. Конечно, если Скорсезе снимает про Харрисона – это одна история. А в основном все эти фильмы – зелёная тоска.

— Есть ли в группе фирменное блюдо?

Марат: Окрошка. У нас директор делает окрошку. Совершенно божественную! Только он знает рецепт. Там и квас, и кефир, и горчица. Мы репетируем в Финляндии, и когда переходим границу, финские таможенники спрашивают, зачем нам столько кваса.

— Почему репетируете в Финляндии?

Марат: Там тихо, один финн на квадратный километр — никого не беспокоим. Мы ведь на улице репетируем.

Эдмунд: Главное для нас, чтобы было озеро, а они там везде.

Марат: Для репетиции нужно одиночество. Это может быть не Финляндия, а Норвегия, или Вологда, но туда из Питера дальше ехать. В Финляндии – ближайшее место, где нет людей.

— Вопрос от нашего слушателя: «Мне 25 лет, и я никак не могу понять, что находят в вашей музыке мои родители?»

Эдмунд: Конфликт отцов и детей – это правильно, он должен быть. Моя мама работала в консерватории, папа слушал джаз. Их любимая музыка никоим образом не пробуждала меня к жизни. И только «Битлы», «Роллинги», и прочие задали мне единственно возможное направление.

— Вы видите для себя какого-то идеального слушателя для понимания того, что вы делаете в определённом возрасте?

Эдмунд: Вопрос в том, к кому и когда, в каком возрасте, попала мелодия. Время несёт отпечаток. Мне интересно, те, кто сейчас слушает «Битлз», они что-то чувствуют, или это просто дань классике? Это мой вопрос молодым битломанам.

Марат: Моя дочь гоняет в плеере «Битлов» и, судя по глазам, она понимает, о чём эта музыка.

— Чьи песни вы играли, когда только начали заниматься музыкой?

Эдмунд: Муслим Магомаев. Мы пели «Королеву красоты». Ещё «Очи чёрные». В ход шло всё, что мы могли сыграть. Позднее в репертуаре появились более сложные композиции, «Битлы», например.

— Случалось ли такое, что вы в последний момент перед записью вносили изменения в текст песни? С чем это было связано?

Эдмунд: Было, да. Например, песня «Праздник». Изначально в ней были такие слова: «Мы выпили яду, нам надо ещё». Она получилась не праздничная. Праздник со слезами на глазах. Пришлось изменить.

— Вы когда-нибудь задумывались во время написания песен о том, что студенты филологи будут разбирать их в своих работах?

Марат: Я думаю, что песни, созданные в 80-х, повлияли на русский язык. Появилось много новых слов и выражений, которые сейчас мы воспринимаем как норму. Питерский рок того времени изменил русский язык так же, как когда-то - Пушкин и Ломоносов.

— У вас воровали музыкальные инструменты?

Эдмунд: Да, не один раз. Приходилось докупать в следующем городе. Примочки у нас воровали. Это фанаты. Приходит человек, как в фильме Антониони «Фотоувеличение», когда происходит ажиотаж, он хватает гитару, потом выходит и выкидывает.

— Смотрите ли вы сериалы во время долгих перелётов и какие?

Эдмунд: У каждого своё. Я люблю пересматривать старые фильмы и спектакли. «Следствие ведут знатоки», например, это один из моих любимых сериалов. До современных я ещё не дошёл.

Марат: Для меня перелёты – единственный шанс приобщиться к кинематографу. В остальное время я вообще никаких фильмов и сериалов не смотрю. В самолёте у меня есть всего три часа и за это время я должен как-то пересмотреть всё мировое кино. Как-нибудь на перемоточке, на убыстренной. «Калифорникэйшн», например, от первого до последнего сезона.

— Дружите ли вы вне работы?

Эдмунд: Я знаю много примеров, когда музыканты, особенно в долгоиграющих группах, совсем не друзья. Бывают ситуации, когда члены группы играют спинами друг к другу, чтобы друг на друга не смотреть. Мы, когда играем, смотрим друг на друга, это уже хороший знак. С Маратом мы часто путешествуем по миру помимо гастролей. В последний раз мы даже брали с собой барабанщика.

— Вы много времени проводите вместе. Не тяжело?

Эдмунд: В общем-то, нет. Но к последнему концерту, бывает, что настроение меняется. У нас искрило однажды в городе Тула. Это был последний город тура, примерно те же самые были тексты, что и в прошлом году. И вот одного из нас атмосфера подвигла на то, что он вспомнил всё и начал с того же самого предложения, и заискрило.