Therr Maitz стали известны широкой публике после участия Антона Беляева в популярном вокальном телешоу. Проект, который живет и успешно развивается без лейблов, не поет песен на русском и категорически отказывается называть себя словом «группа», 5 августа отмечает первый творческий юбилей – 5 лет. В интервью НСН лидер Therr Maitz Антон Беляев рассказал, как музыканты завоевывают новых зрителей и почему они никогда не поедут на «Евровидение».

— 5 августа вы отмечаете юбилей Therr Maitz концертом на «Винзаводе». Почему пятилетие, если с Therr Maitz вы начинали еще в 2004 году?

— Я и в музыкальной школе творил, но 5 лет мы отмечаем с теми людьми, с которыми делаем это сейчас. У нас был большой перезапуск в 2011 году, до этого было несколько лет тишины. То есть бренд старый, но в таком составе мы пять лет, отсюда и такая точка отсчета.

— Какой день можно назвать непосредственным днем рождения Therr Maitz?

— Это весна. 13 мая этого года было ровно 5 лет нашему сбору, когда мы отыграли вместе первый концерт. Но определились, что отмечать будем летом.

— Почему в Питере концерт по тому же поводу пройдет только в ноябре?

— На самом деле, это получилось случайно. Графики немного не сошлись, но в Питере все равно нужно отметить. Решили, что лучше поздно, чем никогда.

— Порадуете ли вы чем-то новым поклонников на юбилейном концерте?

— Главное, чем мы порадуем – в iTunes выйдет микро-альбом из 4 песен. Так редко делают, но мы решили до релиза основной пластинки выпустить микро-акустическую версию, в которую войдут 3 песни из новой пластинки.

— Когда в таком случае ждать полноценного альбома?

— Мы не устанавливаем конкретную дату. В начале осени у нас выйдет сингл «My Love Is Like» – это наш концертный «пароход». Люди его сильно ждут, мы собираемся снимать на него видео. Будут выходить отдельные релизы, а когда их станет достаточное количество – соберем все в альбом. Даты выхода 10 песен одновременно у меня в голове нет. Я думаю, что за ближайший год они накопятся.

— В августе вы будете выступать на фестивале Sziget (один из крупнейших в Европе музыкальных фестивалей, ежегодно проходящий в Будапеште – НСН), где российские артисты – нечастые гости. Расскажите, как вам удалось туда попасть?

— Я, честно говоря, не знаю, как это произошло. Знаю только, что была инициатива с их стороны. Нам, естественно, давно хотелось выступить там. Но я не знаю истинную причину, по которой они обратили внимание на нас. На «Ленинград» понятно почему обратили.

— Therr Maitz и «Ленинград». Необычное сочетание...

— Думаю, потому что мы представляем некую полярность российской музыки, абсолютно разные ее стороны.

— Помимо Sziget’a были Alfa Future People (фестиваль электронной музыки в Нижнем Новгороде – НСН) и VK Fest. Такие фестивали – хороший шанс привлечь новых поклонников?

— Я внимательно отслеживаю, что происходит в соцсетях после концертов и не устаю радоваться тому, как новые люди впервые «попадают» на нас. Чтобы купить билет и пойти на конкретного исполнителя, надо, все-таки, уже испытывать к нему какие-то чувства. Некоторые не испытывают к нам никаких чувств, просто потому что нас не знают. Приятно потом читать отзывы человека, который попал на наше выступление случайно, и понимать, что мы делаем это не зря. Я вижу, что люди очень живо реагируют и собираются прийти на наш питерский концерт, а некоторые даже приехать на юбилей в Москву. Так что фестивали – это всегда позитивное воздействие.

— Как вы считаете, Sziget привлечет к вам внимание европейской аудитории?

— Знаете, мы не хэдлайнеры главной сцены, поэтому я не жду никаких чудес, не жду, что они все тут же побегут покупать нашу пластинку. Думаю, аудитория будет захвачена не очень большая. Но отчасти это будет показательное выступление – посмотрим, как реагируют. Мы уже проверяли Европу на отношение к нам, пока результаты положительные. Я думаю, Sziget – не главное окно для выхода на европейский рынок для нас. Осенью, с новой песней мы попробуем прорубить окно пошире.

— А про участие в «Евровидении» никогда не задумывались?

— Меня постоянно заставляют об этом задуматься. Те люди, которые говорят мне, что это неплохое решение, приводят в пример мое участие в «Голосе», но я с ними упорно не соглашаюсь. В «Голосе» была возможность выступать под живой звук, и отсутствие этой возможности отталкивает меня от «Евровидения». Участие в нем, все-таки, подразумевает выступление под «минус» (записанная аранжировка для исполнения вокальной партии – НСН), а я, на самом деле, не большой певец, и мастерство исполнения под записанную музыку для меня закрыто. Я жутко некомфортно себя чувствую, когда не могу извлекать никаких дополнительных звуков - если мои руки не на клавишах, то для меня это очень странно. Поэтому я заведомо окажусь в невыгодной для себя ситуации. Это все ставит под вопрос участие в таком конкурсе. Еще одна одна причина – имиджевый момент. Звезды «Евровидения», за исключением Лорин и Аббы, остались звездами «Евровидения», очень странная польза от этого шоу. Формат «Евровидения» для меня лично абсолютно не музыкальный, и независимо от того, пройдет это незамеченным или мы «выстрелим» – в любом случае, принесет больше урона тому, что мы делаем. Вроде бы слава, доступ на другие музыкальные рынки и многое другое, но форма - очень враждебна для нас, я не верю, что нам это подходит.

— Можно ли сказать, что участие в «Голосе» «сделало»Therr Maitz, или вы пытаетесь дистанцироваться от шоу?

— Я не пытаюсь дистанцироваться, я пытаюсь не быть нивелированным этим участием. Мне кажется, этот этап мы прошли. Была опасность стать «одним из», а это всегда опасно для артиста. Мы все хотим выделяться, быть запоминающимися и особенными, а «Голос» немного разрушает эту историю. При этом меня не расстраивает сам факт участия, потому что это была подготовленная акция. Therr Maitz уже существовали и просто нуждались в аудитории, «Голос» нам эту аудиторию дал. Это был чистый пиар группы, и мне пришлось взять эту роль на себя. Несмотря на то, что мы все время об этом вспоминаем, кто-то до сих пор ассоциирует меня только с программой «Голос», но для всей группы она принесла достаточные результаты, чтобы не сожалеть об участии.

— Как внутри коллектива выбирали того, кто возьмет на себя эту роль?

— У нас поем я и Виктория – мы оба пошли. Не было понимания, получится или нет. Я никогда не хотел быть участником телешоу, развиваться в инкубаторе на глазах у телезрителей, это казалось мне странным и даже унизительным. Поэтому я попал туда в большом напряжении, как и Виктория. Так сложилось, что люди повернулись, когда я играл. Заскучали, может быть, или психанули, а Виктории так не повезло.

— То есть вы рассматривали такой вариант, что выстрелит не Антон Беляев, а Виктория Жук?

— Да, это было бы нормально, нет никакой разницы. Тут вопрос в том, как ты отрабатываешь после того, как это случилось. Момент мгновенного принятия тебя людьми иногда случается, иногда нет, и тут не все зависит от нас. Было же много ярких музыкантов во время телешоу, но не так много людей мы можем вспомнить поименно. Это все - работа после.

— У вас нет песен в сотрудничестве с другими артистами. Это такая позиция или просто не представлялось случая?

— Нам и так не хватает времени для того, чтобы справляться со своими проектами, а на коллаборации его тем более нет. Плюс у каждого шага есть польза и вред. Нам часто поступают предложения о дуэтах, в основном, это достаточно яркие представители российской эстрады. Но мы, в свою очередь, видим, что группе это ничего не принесет в творческом и эмоциональном плане и не хотим топтаться на месте. Артисты для дуэта должны быть душевными, чтобы ты не мог не спеть с человеком, а он с тобой. Таких дуэтов у нас практически нет, к сожалению. Все дуэты российской эстрады направлены на расширение аудитории.

— Есть ли какие-то музыканты, с которыми вам хотелось бы сделать дуэт?

— Чаще всего, это не отечественные исполнители. Сложно говорить конкретно, их достаточно много. Мне нравятся загадочные интересные вокалистки, и мэтры – с ними было бы интересно. Однако это все звучит немного фантастически. Если такая ситуация сложится, то я воспользуюсь ей максимально, но пока просто не вижу предпосылок.

— Часто коллективы, как и люди, взрослея, меняются. Возможно ли, что Therr Maitz изменятся с юбилеем?

— Думаю, что мы и за эти 5 лет сильно изменились, произошло серьезное переосмысление. Юбилей – это не про то, что случилось с нами, не про какие-то достижения, медальки, номинации и прочее. Мне важно то, что у нас нулевая текучка кадров. Мы живем в напряженной ситуации, бывают сложные моменты внутри группы, но достижение в том, что мы не потеряли друг друга, при всех острых углах мы остаемся вместе. В этом плане, я надеюсь, изменений не предвидится. А что касается творческих вещей – мы и так себя не сдерживаем, у нас нет плана, что например, мы будем играть техно до 2018 года. Завтра может все измениться – это вопрос вкуса и его непостоянства. Потому что я достаточно быстро разочаровываюсь в каком-то направлении: чуть-чуть разобравшись, хочу попробовать что-то новое. Такая текучка для нас бесконечна.

— Есть ли какие-то песни, от которых вы отреклись, перестали исполнять на концертах?

— Безусловно. У нас была «Hard lights» еще до «Голоса», очень хорошо воспринималась на концертах. Но в какой-то момент я стал ее по-другому ощущать. Это был какой-то рок, и меня совершенно перестало это радовать. Для альбома мы ее переписали, но в студийном варианте она очень сложно исполняется, вживую ее тяжело сыграть так, как она звучит на пластинке. Соответственно, легкое отвращение и лень привели к тому, что песня на концертах больше не звучит.

— Therr Maitz независимы. Представляете ли вы себя артистами какого-нибудь лейбла?

— Очень большого, который нас любит. Мы избалованы хорошим отношением к себе, потому что единственное отношение, которое для нас сейчас важно– это наше собственное. Мы зарабатываем деньги, вкладываем их в себя – не дачи строим, а покупаем оборудование. Есть возможность роста, что радует и заставляет стремиться работать дальше. Хочется больших оборотов, и есть какая-то черта, которую мы, конечно, не сможем перешагнуть своими силами, потому что опции больших лейблов нам недоступны. Мы не можем поставить себя одновременно на все полки во всем мире, чтобы стать глобальным артистом — это требует совершенно других ресурсов. Таких шагов, конечно, хочется, но для них нужно, чтобы сложились отношения с лейблом. А те предложения, которые мы получали от больших российских компаний – оставляют желать лучшего. Есть простые вопросы, которые артисты задают, когда их хотят подписать. Просишь их рассказать по пунктам, что мы получим от этого, зачем нам это вообще нужно. А в ответ получаешь какие-то фразы из учебников, что они будут заниматься дистрибуцией и другие классные слова, но никаких цифр (я имею в виду не деньги, а объемы), никакой конкретики к этому не приложено. И ты понимаешь, что, как это к несчастью, происходит со многими артистами, есть риск попасть в болото. Группу подписывают, она не может сделать ни шага без лейбла, но тот, в свою очередь, управляя ее деньгами и событиями, просто забывает про этих ребят. В итоге музыканты 5 лет сидят в подвале и ждут, просят выпустить релиз, а через 5 лет все заканчивается – группа умирает. Так закончить не хочется.

— Многие независимые артисты приходят к созданию своего лейбла и начинают подписывать на него других артистов. О таком варианте не задумывались?

— На самом деле, мы в процессе. Здесь проблема с тем, что у меня есть четкое представление о той музыке, которую я хочу транслировать. Нам присылают очень много демо-записей. Мы их отслушиваем и пытаемся представить на своем лейбле, но, чаще всего, эти записи не совсем соответствуют тем стандартам, которые мы для себя определили. Бывает, что приходит неплохая песня, но она требует месяцев работы, а ты понимаешь, что у тебя их нет. Сложно развивать это всё, когда ты - активно гастролирующий артист.
Но мысль о лейбле есть, и предварительная работа ведется.

— Есть ли у Therr Maitz какая-то мечта, которую можно считать вершиной развития?