4 августа в Москве на «Стрелке» состоялась премьера альманаха «Петербург. Только по любви»: семь признаний в любви от женщин-режиссёров: Ренаты Литвиновой, Оксаны Бычковой, Натальи Кудряшовой, Анны Пармас, Авдотьи Смирновой, Натальи Назаровой и Аксиньи Гог. О стереотипах, которые существуют вокруг любви, женщин и Питера и о том, почему же мы все-таки любим этот город, НСН поговорила с режиссером новеллы альманаха «Аничков мост» Натальей Кудряшовой.

— Треть картин на «Кинотавре-2016» сняты женщинами. Альманах «Петербург. Только по любви» подтверждает дрейф в сторону женского кино?

— Я этого пока не очень понимаю: был только один показ на «Кинотавре», где публика своя — киношники. Посмотрим, как сейчас будет восприниматься людьми. Альманах странный, нетипичный. Он не вписывается в рамки слезливых и сентиментальных альманахов про вообще любовь к городу, коих мы видели очень много. Причем удачным был, наверное, только «Токио!»! Да, у нас новеллы тоже объединяет тематика города, но все эти мини-признания в любви к Питеру похожи на тех режиссёров, которые их снимали. Однако при этом не могу назвать альманах авторским, он балансирует на грани авторского и зрительского.

— В чем проявляются «зрительность» и авторство?

— «Зрительность» в узнавании. В каждой из историй есть что-то очень про Питер. В моей новелле речь идет о разрушении открыточного города, о котором рассказывают гиды. Ведь он и мой Питер, куда я приехала в 18 лет автостопом — это два разных города. Тот же Париж или иную столицу можно увидеть из окон автобуса, на котором тебя провезут по улицам и покажут все достопримечательности, но это не сердце города, не его дыхание. Ты никогда ничего о Питере не узнаешь, если не походишь по Васильевскому острову в шлепанцах и не пообщаешься с бомжами, не проедешь на электричке, не пройдешь по крыше или просто не забухаешь со сфинксами! Питер не будет тем Питером, который мы все ценим и любим по-своему.

Если говорить о всем альманахе, то в принципе его формат — семь новелл — должен тяготеть к зрительскому кино. И большая удача, что фильм получился очень разножанровым. Здесь есть и концептуальные, для умного зрителя истории, есть хулиганские, как у Аксиньи Гог, есть пронзительные и драматические, как у Наташи Назаровой. Есть и очень зрительская, смешная новелла Дуни Смирновой с Боярским. Еще нежная история Оксаны Бычковой и завершающая альманах новелла Ренаты Литвиновой, очень авторская. Так что авторское видение города в альманахе тоже есть, и я надеюсь, что зритель его найдет.

— Ваша новелла о разрушении стереотипов открывает альманах. Этим она задает общий тон для всех семи историй?

— Наверное, да, хотя это и не было моей идеей: последовательность новелл решалась продюсерами. Но моя новелла непростая, я бы ее не поставила первой. Мне она кажется сложной, в ней много текста, в нее не так легко впрыгнуть. Плюс ко всему она на иностранном языке. Там идет экскурсия с иностранными туристами.

— Образ экскурсовода появляется в клипе «В Питере — пить». Это совпадение?

— Экскурсовод — это особая категория людей. Образ экскурсовода очень типичный: уставшая женщины, которые работают работу. И мне интересно: человек, который день и ночь рассказывает про свой город, испытывает ли что-либо к нему? Или один и тот же текст за года и десятилетия набил оскомину? И если на иностранных экскурсия еще хоть какая-то жизнь есть, то русские экскурсии — это что-то плачевное. Автобус людей, которым лень куда-то вылезать, которые ездят больше для галочки. Русская экскурсия — это смешно и интересно. У меня в новелле иностранная, но может, надо было снять и русскую? Это мог бы быть китч!

— В вашей дебютной работе «Пионеры-герои» тоже есть тема монотонности жизни и работы. Есть ли связь между этими двумя работами?

— Связи никакой нет. «Пионеры-герои» — это мое авторское произведение, а «Аничков мост» я снимала по сценарию Рафата Самигуллина. Эта история очень заинтересовала продюсеров и меня. Я хотела снять что-то по чужому сценарию, причем такому изначально сложному для киноязыка: многое в этой истории строится вербально. Конечно, мне интересно было снять про Питер. Причем не абстрактный сантимент, а историю, привязанную к конкретному и очень знаковому месту — Аничкову мосту. Экскурсовод встречается с неким персонажем, который подвергает сомнению всё заученное и стереотипное представление о городе, даже расположение статуй на мосту. Мы привыкли жить в определенной системе координат, а появляется человек, который разворачивает нас на 180 градусов. Моя новелла и про это тоже. Насколько в Питере соединяются обыденность жизни и фантастическая красота? Как коррелирует пространство поэзии, красоты, архитектуры с тяжелой и обыденной русской жизнью?

— Чьи бы новеллы вы хотели бы увидеть?

— Мне интересно, как про Питер снял бы Ларс фон Триер, я его очень люблю. Он чрезвычайно субъективен, и эта честность в собственном субъективизме выводит его фильмы на очень крутой и объективный уровень. Он абсолютно точен в собственных ощущениях и рассказывает о них абсолютно точным языком кино. Поэтому его фильмы являются своими для такого большого количества людей. Он так умеет обращаться со своими внутренними психами, настолько принимает себя, рефлексируя, конечно же, ведь его фильмы — это в принципе рефлексия, с такой любовью относится ко всему, что это завораживает. Все его фильмы меня удивляли.

— Кто на вас повлиял?

— С одной стороны, на меня никто не повлиял, а с другой — на нас все влияют. Наверное, прежде всего на меня влияла я сама. У меня столько было накоплено к «Пионерам», что я была как перебродившее вино: открываешь бутылку, а оттуда вырывается целая смесь! Настолько я хотела снять этот фильм. И смешно, что меня обвиняют в конъюнктуре советскости. Потому что это полностью мое личное высказывание. Можно посмотреть фильм и понять, какой я человек. Я такой.